Еще немного в таком режиме, и я просто двину коня.
Вот кто-то обрадуется.
Нет, обрадуются все и сразу.
А я, окоченевшая, захочу подняться и из гроба сказать: вот видите, всё хорошо!

Скучно станет – звони. Буду рада видеть твой пропущенный. (с)

Даже страшно представить, сколько всего полезного могло быть сделано, если бы не Интернет. (с)

Я не ищу вторую половину. Так вышло, что я родилась целой. (с) перфразированна Раневска

Ты моё живое, пульсирующее, ненасытное сердце. То самое, которое я так хотела выкромсать, выкорчевать к весне. Благо, хирург попался совестливый. Сказал, что не будет глупостей делать. Подарил мне свои перчатки, чтобы руки беречь, когда посуду моешь, разделочную доску и денег на хлебный нож со словами «режь, но только на здоровье».
май 2009 г.

Желчь. В толпе существуют плотные потоки движения со своими скрытыми внутренними течениями и подводными камнями: где-то споткнулся старик, где-то нахулиганил ребенок и все вокруг моментально окутаны волнением радужных мыльных пузырей. На перекрестках можно впечататься лбом в чье-то британское плечо, а можно и пощекотать себе нос смоляной прядью итальянки. Русских в питерской толчее гораздо проще опознать: вот перед вами парнишка в тканой футболке с широкой надписью прописными буквами на ней «DANGER». При ходьбе длинный каштановый его волос перекрывает поочередно то одну, то другую сторону безыскусной нашивки. Пряди на концах слегка вьются, но о полноценных локонах говорить тут нечего. Хвост, резинка, отчетливые проборы на голове молодого человека сплошь покрыты перхотью. Видимо, именно этого нам, прохожим и попутчикам в толпе, стоит опасаться.
август (после 24), 2010 г.

Помещение Синагоги стоило многих приятных открытий. Помимо общего демократического духа поведения и настроя среди присутствующих, наблюдается настоящее душевное и духовное единение во время молитвы. Молитвы поются вслух и с большим удовольствием. Настоящим ярким пятном за вечер становится чтение нараспев субботней молитвы, сопровождающейся хождением по кругу и хлопаньем в ладоши. Последнее издревле считается одним из способов введения человека в трансовое состояние. От быстрого и задорного к медленному и созидательно-внимательному: голос священника, запевающего молитву, меняет свой тон и настрой.
Совершенно иначе внутри здания звучали сами люди. Уязвленная, красивая, испуганная, с оливковыми глазами, она терпела своё пребывание в стенах этого здания и украдкой плакала. Стайки девочек-школьниц умело сочетали чтение Торы с пустой болтовнёй о кошельках и нарядах; они также нараспев сравнивали у кого жемчуг в ушах крупнее, а потом они затеяли шутливую потасовку – Торы остались лежать на бордюре женского этажа, забытые и покинутые без должного внимания. Священник продолжил чтение молитвы. Ему на протяжении всего вечера вторил нестройный хор мужских голосов. Ритор был плотным, коренастым человеком в возрасте. Вместе с ним присутствовал его сын – мальчишка лет шести. Во время чтения нараспев он стоял рядом с отцом и выкрикивал гласные громче всех.
август (после 24), 2010 г.

Когда становится совсем тоскливо и одиноко, то в своих мыслях я возвращаюсь в наш дом, в то время, когда он ещё был светлым и просторным для нас двоих, а это было ещё до рождения двойни. Ну, прости. Такие вещи невозможно подгадать нарочно или специально, если только старика Санту не прижать к стенке и основательно потрясти на предмет.

Дверной коврик «Welcome home, son» порядком истёрся и выглядит не таким приветливым. Что ж, и вещам свойственно меняться.

Финский шкаф с перекладинами в стиле тридцатых годов двадцатого века. Мы купили его вскладчину и ты непрестанно ворчал ещё неделю – зачем, он декоративный, в хозяйстве не пригодится и прочая… Как тебе объяснить, что такой шкаф нужен, чтобы на нём прятать, а не хранить?

Хрустальная ваза стала юбилейным подарком на твое тридцатилетие. Толпа гостей, накрахмаленная скатерть, столовое серебро и рыба с парой вилок по краям от фамильного сервиза. Всё было чинно, пафосно и в традициях. Тем же вечером, когда я несла на кухню чашки, развешанные по пальцам, мизинцы не выдержали нагрузки и парой чашек стало меньше. Какая досада, правда? Ты пожимаешь плечами, и набиваешь трубку душистым табаком – эту неприятность мы переживем.

Кожаный ремень и перчатки появляются на моём столе, перетянутые широкой атласной лентой совсем неожиданно. Я долго выпытвала, за какие такие заслуги мне дизайнерское счастье миниатюрных дамских перчаток и такого же ремня, но у кого-то дед был партизаном. Вспомнилась картинка с двумя тёплыми кошками: она толстая и не умеет готовить, но он её любит. Наверное. Может быть. Ну, типа того.

Поход в караоке-бар был самым внезапным и отчаянным подарком. За вечер было всё: и колыбельные, и соул, и попса и пританцовывающими пьяными девчонками из соседней компании. Были даже пьяные слёзы – счастливые. Внезапно.

Ручка от Dupont была статусным и своевременным для тебя подарком. Даже больше знаком причастности к тому обществу, в котором ты так не горел желанием оказаться. Судьба, как ей не сопротивляйся, дала тебе место в этой компании.

Набор косметических средств на виноградных косточках. Если честно, я не могла на тебя спокойно смотреть после этого подарка ещё с неделю – руки так и тянулись к твоей шее. Что за намёки такие?! Неужели я так плохо выгляжу?! В отместку засунула томик Алена Карра в карман твоей жилетки. С бантом по середине. Будешь знать, как свою карманную мелочь обижать.

Была ещё и симпатичная банка малинового варенья в придачу с большой столовой ложкой: для сладкой жизни, которую только так и можно есть – с удовольствием и жадно. Зараза, лучше бы о моей талии подумал!

Была радиоуправляемая моделька самолёта: пока ты не научилась водить истребитель, тренируйся на кошках. Сволочь, но любимая. Летом мы первый раз прыгаем с парашютом. Очень страшно смотреть на небо под ногами, но лоскутное одеяло пашни и леса где-то внизу придаёт уверенности.

Когда семейная жизнь становится полной чашей, мозг не воспринимает сторонние раздражители, зато отлично проводит параллели с внешним миром – мне до всего очень параллельно и фиолетово. Когда я теряюсь, какая из рек ближе к Уральским горам: Лена или Енисей, ты даришь мне большую географическую карту Российской Федерации. При виде её я моментально вспоминаю, где течёт Сура и Вилюй. Уверенное спасибо.

Наблюдая изо дня в день замашки граммар-наци, ты как-то раз даришь мне карманный словарь. Так, на всякий случай, говоришь ты и хитро смотришь. Самое время заподозрить неладное. Всё правильно: это толковый словарь наших домашних словечек. Редиски там нет, зато есть сутулая собака с ёжкиным котом. Старший сын неуклюже поставил автограф на титульной странице. Какие вы у меня…

Были.

+ 2 400 знаков пустой болтовниThis is the most painfull thing to those, who still can have some kind of feelings. Truthfully, they can't, but hope is still alive.

Берлин, на крыше Бундестага всё та же тишина, но что-то внутри меняется и рука сама по себе тянется к сотовому телефону. Пальцы летят по клавишам в поиске той самой фамилии. Тебе буду петь в Женеве и в Москве. Из разряда "ткнул пальцем в небо - попал точно в цель" диалог выходного дня:

- Она сама кандидат, и дочь свою доктором сделала.
- Разве?
- Вспоминай! Сложи два и два, сколько будет?
- Четыре.
- Судя по твоей логике все пять.
- Да кому столько надо?!

Вот то-то и оно: столько никому не надо. Четыре стены остаются каменной коробкой и только при наличии движущей силы любви этот каркас превращается в то, что называют домом. Ну, или домовиной, в зависимости от благосклонности судьбы.

С рутиной и постоянством каллиграфических уроков чистописания и ясновидения пришлось повременить. Отложить до лучших времён, так сказать.

Хоть сколько-нибудь букв в линеечку при всей ударной силе объёмной геометрии нелинейного мышления. Если возможно - только при этом условии и никак иначе - упрашивать о том, чтобы ушёл, а не о том, чтобы остался рядом и, будучи на одной волне водоворота декабрьских событий, мог иметь возможность спастись.

Можно представлять себе самые разные варианты, и до тошноты и колик осознавать, что "да ни в жизни!". Строить планы - чёртовы бесполезные конструкции, зафиксированные смирительной белизной рубашки пустотелого документа - строить планы, которые никогда не воплотятся в жизнь. Так глупо, нелепо и правдиво.

Вдыхать по возможности чистый и прохладный осенний воздух, когда делать и запоминать надо совсем другое. Город, утопающий в грязи и солнце последних дней. Трагикомедия попыток украсить и сделать чище то, чего не станет.

Гниющие, источающие ядовитый смрад, могильники на миллионы человек. Это невыносимо больно видеть, смотреть на это будет ещё хуже. Я не смогу тебя уберечь и охранить от этих бед. Пора бы соединить две точки закономерности, но всё не досуг.

От каждодневной маяты хочется скорее окунуться в эти страдания и смерть, в эту зимнюю студёную жатву. Кто виноват в том, что разрушение даётся лучше созидания. Меня убеждают в обратном - я отпираюсь. В дело вступает словоблудие и игры в сложносочинённые обстоятельства и привычки. Не могу ничего изменить в том, что ты не ведаешь того, что творишь.

We need to move to flow, сказала я, прижимая к носу насквозь мокрый от крови платок. Даром, что бумажный и без монограммы.

Название: My deep navy blue
Жанр: оридж
Пейринг: Дима/Виталий, Виталий|Нелли
Рейтинг: PG

+ 1 429 слов ангста с ХЭ Вдоль коридора тянулись ряды с пустующими и занятыми каталками. Обычно в часы посещения здесь бывает шумно, но по четвергам толпа желающих видеть своих родственников заметно сокращается.

С того момента, как Виталька неожиданно для всех загремел сюда, прошло уже три недели. Мать горстями глотала таблетки в попытке прийти в себя и понять поступок сына, его подружка – она же моя троюродная сестра Нелли – искренне считала себя виноватой в случившемся.

В этот четверг я снова сидел под дверями больничной палаты №8. Устал, как собака. Сегодня утром в зеркале увидел, что под глазами залегли темно-фиолетовые круги, волосы взъерошены от постоянного массирования висков. Кажется, совесть меня сожрет живьем и даже не подавится…

***

Эта незамысловатая история началась в юном месяце апреле, когда в старом парке только-только начал таять снег. В пятиэтажной хрущёвке по соседству жили наши родственники по материнской линии, так что виделись мы с Нелькой очень часто.

Среди июльской жары мы праздновали на одном из семейных застолий маленький, но очень важный юбилей – целых двадцать лет, прожитых Нелей. Она сидела во главе стола чрезвычайно гордая и довольная своим статусом, и с удовольствием принимала поздравления и подарки. На празднике я заметил нового человека. Какой-то парень, кажется, Виталий, сидел по левую руку от сияющей Нелли и старательно исполнял свои обязанности кавалера. Каштановая челка на пол-лица скрывала тонкую полоску веснушек, раскиданных то тут, то там по переносице. Мать довольно спокойно приняла его в круг, а это могло значить только одно – у этого семейства большие виды на этого молодого человека, который, как кажется, ещё не подозревает, во что влип.

Игристое вино утомилось и выдохлось за три часа плотного застолья. Дядька Анатолий дожевывал последние бутерброды с бужениной, запивая багряным морсом. Нелли, изрядно устав смотреться в поверхность полированной серебряной ложки, взмахнула волнистым краем нарядного платья, и сбежала с Виталием к себе в комнату. Находясь под тщательным присмотром своей тётушки, я из последних сил старался поддерживать разговор и сосредоточенно кивал головой, пока «мы» обсуждали здоровье ее левретки Бонни.

Ещё через неделю мы поехали кататься на лодках. В глянцевой поверхности расплывались круги. Нелли время от времени окунала белоснежное запястье в холодную воду, и от её руки разбегались водомерки. Виталий сидел на вёслах, и вдоль спины на белой рубашке уже виднелась мокрая дорожка пота. Я улыбнулся. Кажется, кому-то такие физические нагрузки впервой.

***

Во вторник мне пришло сообщение на контакт. Какая-то девчонка очень хотела со мной познакомиться. Сказала, что с таким красивым молодым человеком можно вести такие же красивые разговоры. Очень смешно. Ладно, подумал я. Чёрт с тобой, поговорим на красивые темы…

С девчонками вообще очень сложно найти что-то общее. Даже элементарная беседа может перерасти в нечто несуразное, чреватое каким-нибудь конфузом. Но тут… Такого легкого и умелого обращения со словами я не видел уже очень давно. Любой малейший диалог превращался в азартное побоище, спарринг, да что угодно! И буквенные строчки на мониторе казались такими живыми, произнесёнными вслух, настоящими.

***

Виталий замер на полпути к письменному столу и задумался. Этому чувству два дня от роду: зацепило, будто ковшом изнутри, и тянет-потянет, вытянуть не может. Что-то очень знакомое внутри трескалось и слоилось, выпуская наружу такие непривычные ощущения. Нелли казалась недавно самой притягательной женщиной на планете, а сегодня он с нетерпением ждёт сообщения в контакте от Димы. Их вкусы и увлечения совпали во многом, за исключением футбольных команд и вообще видов спорта. Время за разговорами с Димкой летело незаметно: стоило ему объявиться в сети в девять, чат обязательно затягивался до трёх или четырёх утра. Невысыпались оба, но никто не жаловался.

Димку было нелегко разговорить, особенно, когда Нелли входила в раж и частила слова со скоростью пять сорок штук в секунду. Сорока, что с неё взять. Поэтому он с таким трудом досиживал на работе вечер, чтобы скорее влиться в поток всемирной паутины и снова оказаться на одной волне с человеком, который… ему нравился?

Острый нос и умные глаза синего цвета. Каштановые волосы и короткие пушистые ресницы. Виталий старался как можно незаметнее разглядывать его во время встреч. Взгляды казались вопиющим нарушением этикета, а прикосновения переходили в разряд шоковой терапии. С точки зрения здравого смысла было невозможно описать и объяснить эти разительные перемены – такого ведь не может быть по определению. С чего вдруг? И какой в этих нереальных отношениях может быть смысл? От этих дурных вопросов в голове что-то замыкалось и искрило. Да и не только в голове. Хотелось ломать пальцы и биться головой о стены. Он не может публично признаться в таких чувствах. Это катастрофа.

***

Я сидел перед монитором и не верил своим глазам: строка сообщений в контакте была пустой. Странно. Открыв последние блоки сообщений, я пробежался по знакомым строчкам. Механика, проблемы с движком, потом немного про теннис. Ещё были теты про гугл и хитрости построения сайта для её музыкальной группы – девушка, которая до сих пор значилась как «Незнакомка», за это время стала отчаянно знакомой и близкой. Я ждал до самого утра, но она так и не появилась в Сети.

Через два дня её молчания мне хотелось лезть на стены, чем я и занялся. Упросил тренера усилить нагрузки и шведская стенка показалась мне раем на земле. Какие банальности… Загоняя себя под потолок в очередной раз, я понял, что мне её не хватает со страшной силой. В висках стучало и, глядя вниз с самого верха, я понял, что попал в зону действия этой силы гравитации – я влюбился, как школьник.

Потом ко мне пришла зарёванная Нелли и всё превратилось в кошмарный сон наяву. Сказала, что Виталий пытался отравиться. Она протянула мне квадрат сложенного листа, на котором было несколько строчек: «Дима, прости за обман. Я хотел пошутить. Разыграть тебя. Влюбился. Прости.». Нелли молча плакала, уткнувшись в моё плечо. Сказать было нечего.

***
Я приходил к нему несколько раз, но так и не решился войти в палату. Сёстры сказали, что к нему пока никто не приходил. Удивительно, как дверь в палату реабилитации может стать непреодолимым препятствием для здорового сильного мужика. Вот баба!

Я приходил и сидел в коридоре рядом с дверью. Его стала навещать мать и пару раз приходила Нелли. Я же сидел под дверями и чего-то ждал. Наверное, пока совесть проснётся, подумалось тогда. Но совесть не просыпалась – вместо неё из глубин поднялась неуёмная тоска и понимание банального «соскучился, надо хотя бы поговорить».

***

После интенсивного курса реабилитации со всеми гибкими трубочками, витаминными смесями и душеспасительными беседами с психотерапевтом, Виталька как-то приободрился и в глазах его появился первый едва заметный огонек. А Нелька уже взахлеб рассказывала о совместных планах на будущее, о том, что может, через годик они поженятся, и университеты вовсе им не помеха. Зная энтузиазм моей дорогой сестрицы, можно было садиться и сочинять имена их новорожденным близнецам. Виталий молча смотрел на неё и глупо улыбался. Она всё ещё надеялась.

***

Виталия выписали. Медсестра думала, что его должен забрать какой-то очень красивый мужчина. Какой ещё мужчина, спросил Виталий. Ну, тот который словно верный пёс твой покой охранял. Часто приходил, говорит она. Она-то говорит, а Виталий молча открывает и закрывает рот. Потому что такого быть не может. Такого не бывает, он не в сказке, а в суровой челябинской действительности. И пусть она перестанет так противно пялиться!

Дома ждали пироги, борщ, мать, насквозь пропахшая лекарствами, и пустота. День, второй, третий… Родные стены лечат и остатки от медикаментозного удара постепенно сходят – он становится похож на прежнего себя, только с глазами что-то не так.

На четвёртые сутки полуденная тишина квартиры развывается звонком в дверь. Он должен был догадаться, наверное.

***

Передо мной вторая дверь, и ячувствую себя нелепым персонажем из сказки, которому нужно пройти три испытания. Больничную дверь в палату я не осилил, значит надо брать штурмом дверь дома. Когда она открывается, передо мной стоит он в мятой домашней одежде. Бумажный, чуть теплый и такой податливый.

– Она тебе сказала.
– Да.
– Здравствуй.
– Привет.
– Глупо как-то вышло.

И тут меня прорвало. Я кричал на него, ругал первыми и последними словами за идиотизм и мальчишество. За то, что напугал мать… и за то, что напугал до смерти меня.

– Один чёрт я не могу рассчитывать на то, что это могло быть взаимным!
– Да уж, один черт! Это без тебя – один чёрт, а с тобой – уже два! Я тебя люблю, представляешь?! – орал я, упорно пытаясь донести до него свои чувства, а сердце в это время упорно хотело сбежать в Канаду, только бы не видеть, как округлились от изумления его глаза.

Целоваться с мужчиной – с парнем – было совершенно непривычно. Жёсткие скулы с намёком на щетину, плоская жилистая грудь под толстовкой, широкие ладони и стояк этажами ниже. Да уж, непривычно. Его била крупная дрожь, и он отчаянно цеплялся за мою рубашку. Он прервался и ошалело смотрел на меня.

***

В Димкиных глазах было трепетное, тревожное чувство открытия неведомого, стороннего и может быть даже опасного. И эта преисполняющая радость от волны удовольствия открытия навстречу – такого же откровенного и полного. Чаша взаимоприятия, испитая на двоих и до дна. И он её видел. Сам.

29 июля
Blanco. Белый, пустой, чистый, открытый, незаполненный, свободный, просторный, вольный, независимый, сущий, выпотрошенный, безграничный, совершенный. А ещё молоко мишени в итальянском. простименяпожалуйста.

1 сентября
Про систему ценностей у женщин
В среде историков условно существуют две модели восприятия женщины в обществе. Их можно условно назвать восточной и европейской моделью поведения.

Под европейской моделью можно понимать набор привычных нам свобод и прав, которыми современные женщины пользуются по итогам завершения широкого процесса эмансипации. Создавая самый общий портрет такой женщины, мы видим её за рулём автомобиля с usb-наушником для разговора по телефону, с ребенком на переднем сидении и портфелем рабочих документов на заднем. Дома её ждет свекровь или мама, голодный муж и собака. Как вариант, аквариумные рыбки, удав и жена.

Восточная модель поведения заключается в неусыпном бдении за семейными ценностями, статусом и положением дел мужа по принципу «муж – голова, жена – шея». В конечном ответе, отсекают шею, а не голову, не так ли? Шея, будучи прикованной ошейником к дому, двигается по отработанной веками схеме сохранения и воспроизведения на свет то обычаев, традиций, знаний, детей, которым она передаёт обычаи, традиции и знания. Хорошо, когда мальчик. Плохо, когда девочка. Женщине восточной модели присущ вариативный ряд свобод: розовое с желтым, или желтое с бирюзовым, белый с вишнёвым или голубой с оранжевым. Вам может показаться всё что угодно, но на самом деле у них по жизни огромный и сложный выбор, который они свершают каждый день: быть любящей женой, сварливой тёщей, мудрой бабушкой и образом для почитания.

Выбор за вами, милые женщины. Выбор всегда за вами.

8 сентября
Просто буквы выпали.
Тогда, когда.
Точка начала трансформации настолько не приемлемых обществом отношений стала явной в момент, когда впервые не сработал магический скипетр в руках бога.

Петь! Петь всенепременно о полнокровной жизни, оду любви и верности себе, принципам и идеалам нравственности. Тогда, когда в квартире появляется первый аромат лекарств, когда рецепторы языка отравлены пищевым крахмалом и соей, когда… когда канарейка в клетке окончательно задолбалась щебетать о невыносимой легкости бытия, ты начинаешь становится в качестве действительного человека.

Марк фехтовал со своим оппонентом тринадцать минут и сорок четыре секунды ровно. Синий сюртук был разлинован на плече, рукав опасливо скалился белым сукном рубашки.

Ритуальные танцы рук над крыжовником закончились кровавым месивом, кипящем на медленном огне. К пятнице было готово варенье.

Я вижу твое сердце, исполненное печали и селедки-тоски. Я вижу твои глаза, утомленные созерцанием ровной линии горизонта за окном скоростного поезда до Новосибирска. Ещё вчера на конференции под куполом Городского Собрания ты вещал о пользе заградительных конструкций и о том, что система небесной навигации может быть необходимой и стратегически важной для нас. Одиннадцать человек слушали, смотрели, молча кивали головой в знак очевидного согласия.